Аришкина краса

Аришка шуровала ухватом мастерски. В печи догорали последние угли, на молоко тепла хватит до утра, если махотку поглубже засунуть к дальней стенке. Пусть томится до топленого. Чугун с сегодняшней едой передвинула к краю. Скоро придет Антон. Ужинать будет.

В сенях хлопнула дверь. Вот и пришел. Долго возился, но Аришка знала, что Антон снимает сапоги, вешает портянки, верхние брюки и робу на крючках расправляет. В избу войдет серьезный, по-хозяйски.

Аришка приготовила стол мужу: трехлитровая банка с водой, газета «3намя Ильича», миска с накрошенным хлебом и луком и пол-литровая банка самогонки. Села ждать. Вошел Антон и минуты две был строг.

— Ну? — не спросил, а сказал.

— Да так, последнюю калину обобрала.

Антон сел к столу на свое место, придвинул банку с водой на нужное расстояние и стал прилаживать газету перед ней стоймя, чтоб удобней читалось. Очки, с привязанной веревочкой вместо дужки, прилаживал долго. На большом мясистом носу плохо сидел мостик, да и стекла от старости помутнели. А других не было. Добавив в миску содержимое пол-литровой банки, размешал и внимательно посмотрел на получившееся. Крякнул. Чуть привстав, снял прищепку с провода и, поддерживая, опустил двадцатипятисвечовую лампу прямо над газетой. Убедившись, что все на месте, уселся поудобней. Достал из нагрудного кармана рубахи деревянную ложку. Облизал зачем-то. Будто смазал. Медленно стал отхлебывать тюрю, издавая непонятные звуки, то ли матерился, то ли наслаждался, то ли в газете было написано про что-то такое... Когда с последней ложкой закончилось чтение газеты, Антон повернулся к Аришке и стал оглядывать ее с головы до ног. 

Очень добрым взглядом.

— Давай.

Аришка поставила на стол большую тарелку щей с мясом и кротко присела на скамью напротив. Любила наблюдать, как муж ест. Щи Антон ел обстоятельно, не спеша. Любил горячее, из печки. На полтарелке вдруг взглянул на Аришку лукаво: «Ишь ты, калину обобрала...»

Когда все было убрано со стола и надо было снимать очки, Антон поковырял ногтем сучок на столешнице и сказал: «Так». Аришка подошла и встала около мужа. Антон погладил ее по заду, потом похлопал чуток и, сказав «Ах, краса», хлопнул поувесистей. Аришка на минуту застыла, но Краса как-то мелко-мелко затряслась, а потом растеклась вширь. Аришка беззвучно смеялась. Антон вынул деревянные шпильки (которые сам  же и смастерил зимой) из косы, очень туго свернутой на голове Аришки, и сплетение волос змеей упало ниже  красы.

— Ну, погоди! — сказал Антон.

И Аришка ждала, наизусть и наперед зная, что будет. А Антон стал медленно наматывать на кулак Аришкину косу и, домотав до шеи, дернул вниз.

— Пралик тебя расшиби, — шептала Аришка и умирала от счастья.

Антон высвободил руку, снова вспомнил о красе. Но тут Аришка выдохнула:

— Да ладно те, Антон, — и тут же исчезла. А он, приладив прищепку на шнур, погасил свет и, не торопясь, пошел через зал, за ней...