Циркуль и бровеносец
Я, как всегда, "выскочила и побежала". На этот раз — в магазин купить съестное, чтоб было чем успокоить глаза, которые при каждом открытии двери холодильника грустно оглядывают его просторы и тупо упиряются в "горизонт" — бесшумно и ласково крутящийся вентилятор... Нет, это не диета, это образ жизни. Иначе истреблю всё, что накуплю и наготовлю. А это уже не 88 см в талии...
"Супер" — в ста метрах от дома. Надо просто пройти по зелёной лужайке и нырнуть в дверь ниже первого этажа. А там — ярко освещённое подземелье со всякими соблазнительными вкусностями и... Я беру всегда столько денег с собой, чтоб хватило только на самое нужное. И всё. В строгости держу свои желания. Пока кто-нибудь не скажет: "Если очень хочется, то можно"...
Купив, что надо, а не то, что хотелось, я перебежала дорогу и, вступив на лужайку, увидела полулежащего нищего, которому, как всегда, предназначались оставшиеся от покупки деньги. Это мой личный неписаный закон — отдавать из кошелька всё, что осталось... Я присела, чтобы положить деньги, и вдруг обнаружила, что передо мной не "мой", а совсем мне незнакомый человек. Знакомый никогда не благодарил, да и на милостыню не смотрел. А "новенький" очень внимательно посмотрел на деньги, кивнув в благодарность, вдруг по-русски, лукаво улыбаясь, завораживающим и абсолютно трезвым голосом спросил: "А может, вы меня к себе заберёте?"
Я через две минуты уже сидела за столом у себя дома. Пить хотелось, но я не могла даже встать. Я ничего не могла.
Почти 60 лет тому назад я была влюблена в этот взгляд из-под бровей, каждая из которых жила своей жизнью — одна высоко поднималась вверх, а вторая выпрямлялась на секунду, а потом то домиком вставала, то будто змейкой извивалась. И весь 2-й "Б" знал, что меня это просто завораживает...
— Циркуль, ты что? Бегаешь за мной?
— Я не бегаю. Дай стёрку.
— На. И не бегай. А то...
И брови объяснили, что меня ждёт. В классе я была выше всех. Ещё и балетом занималась. Маленький и толстенький двоечник Зобнин был моим другом. Ему и принадлежало право придумать мне прозвище. Мне оно даже нравилось. Чтобы прозвище оправдать, я на переменах крутила, как мне казалось, настоящие пируэты и вытягивала носок сандалии так, чтоб не видно было дырки на пятке чулка, который рвался, ну прям, каждый день. А Зобнин пробегал под моей ногой и, хохоча, вскрикивал: "Выше! Ещё выше!" А потом лично мне: "У тебя на второй ноге резинка на трусах лопнула".
Зобнин был верным другом, но, кажется, был доволен тем, что Бровеносец в мою сторону смотрел строго и раз десять на день просил за ним не бегать. Да что мне было бегать-то? Он же был одним из пяти отличников в классе, и одним из пяти "из хорошей семьи" — начальников с завода. Мы же с Зобниным и Надькой Прониной в школу приходили без бутербродов. На перемене насыпали, если был, сахарный песок между страницами учебника, а на уроке быстро слизывали его, когда учительница отворачивалась к доске.
...Я смотрю на фотографию 2-го "Б" и думаю, что если и завтра Игорь будет лежать там же, на лужайке...?
Бровеносец вверху слева, Циркуль — внизу справа.
Друг Зобнин. Я не помню его имени. Кажется, что и не знала никогда.
